О шизофрении

- Каков научный консенсус о природе шизофрении на сегодняшний день? Изменилось ли что-то за последние годы?
- Современный научный консенсус (по состоянию на конец 2025 года) рассматривает шизофрению не как единое заболевание, а как гетерогенный синдром или спектр расстройств со сложной многофакторной природой. Генетическая предрасположенность: наследуемость оценивается примерно в 81%. При этом не существует одного «гена шизофрении»; риск складывается из тысяч мелких генетических вариаций, многие из которых также связаны с биполярным расстройством и аутизмом. Подтверждены структурные изменения мозга, такие как уменьшение объема серого вещества в области гиппокампа и префронтальной коры, а также расширение боковых желудочков. Внешние факторы: риск повышают осложнения при беременности (инфекции, гипоксия), употребление <цензорен> в подростковом возрасте, детские травмы и жизнь в условиях социальной изоляции или миграции. Что изменилось за последние годы (2024–2025): выход за рамки «дофаминовой теории»: долгое время считалось, что причина только в избытке дофамина. В 2024–2025 годах фокус сместился на роль ацетилхолина и глутамата. Прорывным событием стало одобрение в конце 2024 года препарата Cobenfy (KarXT), который воздействует на мускариновые рецепторы вместо прямой блокировки дофамина, что помогает бороться и с когнитивными симптомами. Роль олигодендроцитов и миелина: исследования 2025 года показали, что генетический риск шизофрении связан не только с нейронами, но и с клетками, создающими изоляцию нервных волокон (миелин). Нарушение этой «изоляции» считается ключом к когнитивным расстройствам. Аутоиммунный аспект: появились доказательства, что у части пациентов шизофрения может иметь аутоиммунную природу, что открывает путь к новым методам диагностики. Новые стандарты лечения: в России с января 2025 года вступают в силу обновленные клинические рекомендации Минздрава, усиливающие акцент на ранней диагностике и комплексной реабилитации. В мире внедряются алгоритмы (например, INTEGRATE), требующие контроля метаболического здоровья пациентов с самого начала терапии. Биологические подтипы: ученые все чаще выделяют конкретные подтипы (например, «тип B»), различающиеся по биологическим маркерам, что ведет к персонализированной медицине. Приведенная информация носит справочный характер. Если вам требуется медицинская консультация или постановка диагноза, обратитесь к специалисту. В ответах искусственного интеллекта могут быть ошибки. [В этом году были введены ограничения для ИИ из-за эксцессов, связанных с медицинскими и юридическими консультациями. Теперь это только справочная информация. Подчёркиваю: далее в тексте даны только справочные данные, ни в коем случае не носящие медицинского характера. Просто я не представляю себе, как можно "перелопатить" огромный ворох специфических публикаций - в этом плане ИИ очень выручает]

- Как объясняют сейчас, что шизофрения распространена так неравномерно в народах и странах?
- Неравномерное распределение шизофрении (от 0,3% до 1% и выше в разных регионах) в 2025 году объясняется не одной причиной, а сочетанием биологических, социальных и диагностических факторов. Урбанизация и социальный стресс: в развитых странах и крупных городах риск заболевания в 2,37 раза выше, чем в сельской местности. Это связывают с повышенным уровнем стресса, социальной изоляцией и плотностью населения. Эффект миграции: У мигрантов риск развития шизофрении значительно выше, чем у коренного населения. Это объясняется не генетикой мигрантов, а трудностями адаптации: дискриминацией, утратой социальных связей и «социальным поражением» (social defeat). Генетические «карманы»: хотя шизофрения встречается повсеместно, в изолированных популяциях (например, в некоторых регионах Индонезии или малых народностях Севера) могут наблюдаться всплески заболеваемости из-за накопления специфических генетических вариаций в закрытых группах. Различия в диагностике: в 2025 году ученые признают, что «высокая заболеваемость» в некоторых странах часто является следствием культурных различий. Симптомы, которые в одних культурах считаются духовным опытом, в западной медицине диагностируются как психоз. Внешние условия (экология): разница в распространенности коррелирует с качеством дородового ухода и частотой инфекций у беременных в конкретных странах. Также важную роль играет возраст первого употребления <запрещённых веществ> [стимулирующих симптомы шизофрении или напрямую вызывающих её (сходят с ума или, как минимум, получают тяжелейший и необратимый дефект)]. Наивысшее «бремя болезни» (годы жизни с инвалидностью) наблюдается в Индонезии. Наибольшее количество новых случаев регистрируется в Индии, Китае и Индонезии из-за численности населения и роста городов. В России уровень заболеваемости остается относительно стабильным (около 0,4–0,6%), с небольшим преобладанием случаев в Центральном федеральном округе.

- Обрисуй мне три самые типичные модели, при которых человек сходит с ума или, корректно выражаясь, заболевает.
- В современной психиатрии и клинической психологии (на 2024–2025 годы) выделяют три классических сценария («пути»), по которым развивается психическое расстройство. Эти модели объясняют, как внешнее давление ломает биологическую защиту человека. 1) Модель «Двойного зажима» (Double Bind): это модель коммуникационного безумия, разработанная Г. Бейтсоном и подтвержденная современными исследованиями семейных систем. Суть: Человек (часто ребенок или зависимый член семьи) постоянно получает два взаимоисключающих приказа на разных уровнях. Например: мать говорит ребенку «Я тебя люблю», но при попытке ее обнять демонстрирует физическое отвращение или холод. Механизм: жертва не может ни выполнить приказ, ни проигнорировать его, ни выйти из ситуации. Результат: мозг «сдается» и перестает адекватно тестировать реальность. ["эффект шизофренической семьи (или отношений)", ШПШ - шизофреники порождают шизофреников]. Возникает расщепление (диссоциация), которое со временем может перерасти в психотическую структуру. Это сценарий, где безумие становится единственным способом адаптации к невозможной среде. 2) Модель «Диатез-стресса» (Уязвимость + Триггер). Это основная биологическая модель, на которой строится консенсус 2025 года. Суть: у каждого человека есть свой генетический «порог прочности» (диатез). У кого-то он высокий, у кого-то низкий. Заболевание наступает, когда сила внешнего стресса превышает этот порог. Типичный сценарий: молодой человек с наследственной предрасположенностью (которая могла бы никогда не проявиться) сталкивается с «идеальным штормом» факторов: например, сессия в университете + тяжелое расставание + употребление <цензорен>. Результат: перегрузка нейромедиаторных систем (дофаминовый скачок). Механизмы саморегуляции мозга ломаются, и запускается первый психотический эпизод. Это модель «биологического короткого замыкания». 3) Модель «Социальной изоляции и сенсорной депривации». Эта модель объясняет, как ломается психика здорового человека в условиях отсутствия нормальной человеческой среды. Суть: мозг — это социальный орган. Ему нужны подтверждения реальности от других людей («я вижу то же, что и ты»). Если человек оказывается в длительной изоляции (одиночество в большом городе, работа в жесткой изоляции, отсутствие значимых связей), мозг начинает «генерировать» реальность сам. Механизм: лишенный внешних стимулов и социального контроля, мозг обращается внутрь себя. Внутренние мысли начинают восприниматься как внешние голоса, а случайные совпадения — как заговоры. Результат: развивается параноидная интерпретация мира. Это сценарий «одичания психики», когда без социальной «прошивки» программное обеспечение мозга начинает выдавать критические ошибки. Общий вывод: во всех трех моделях прослеживается одна нить — разрыв связи. В первом случае — разрыв смысла в общении, во втором — разрыв биологической устойчивости, в третьем — разрыв связи с человеческим сообществом. Психика «уходит в себя» (шизофрения буквально — «расщепление души»), когда внешний мир становится либо слишком жестоким, либо слишком противоречивым, либо слишком пустым.

- А как считалось в ранней психиатрии? Приведи, если возможно, три модели из тех архаичных времён. Как это выглядело в глазах тогдашнего общества и психиатров?
- В ранней психиатрии (конец XIX — первая половина XX века) взгляд на безумие был куда более суровым и фаталистичным, чем сейчас. В то время психиатрия только пыталась стать наукой, поэтому теории часто носили налет философии или жесткого биологического детерминизма. Вот три доминирующие модели того времени: 1) Модель «Биологического вырождения» (Дегенерация). Популярная в конце XIX века (автор — Б. Морель), эта модель была крайне мрачной и пугающей для общества. Суть: считалось, что шизофрения (тогда её называли Dementia Praecox — раннее слабоумие [конечная стадия шизофрении неотличима от глубокой старческой деменции, что выглядело пугающе при возрасте менее 30 лет]) — это результат накопленного «генетического брака» в поколениях. Например: дед был алкоголиком, отец — истериком, а сын рождается с «дегенерацией мозга», которая неизбежно ведет к безумию. В глазах общества: психически больной воспринимался как «биологический мусор» или тупиковая ветвь эволюции. Это порождало страх. Взгляд врача: лечение считалось почти бесполезным [в Швейцарии были знаменитые лечебницы, где пытались воздействовать прекрасной музыкой. Кстати, помогало, в сочетании с живописной местностью и нахождением пациентов вне стен палат (было очень рано установлено крайне пагубное воздействие больничных стен на психику даже нормального человека, который - представьте себе - однажды сходил с ума). Лучше всего срабатывал Гендель], так как природа болезни — органический распад, «ржавчина» мозга. 2) Модель «Раннего слабоумия» (Эмиль Крепелин). Крепелин в начале XX века первым систематизировал психиатрию, выделив шизофрению в отдельную группу. Суть: болезнь рассматривалась как физический процесс, похожий на болезнь Альцгеймера, но начинающийся в молодости. Считалось, что мозг больного неизбежно и необратимо разрушается, приводя к полному распаду личности (деменции). В глазах общества: шизофрения виделась как «психологическая смерть» при живом теле. Родственники относились к заболевшему как к утраченному человеку; его отправляли в закрытый приют (асилум) навсегда, так как надежды на выздоровление не было. Взгляд врача: главная задача — классификация симптомов и надежная изоляция больного от общества в государственных больницах-тюрьмах. 3) Психоаналитическая модель «Ухода в нарциссизм» (Зигмунд Фрейд). Параллельно с биологами свою модель предложил психоанализ, хотя сам Фрейд признавал, что шизофрению лечить «словом» почти невозможно. Суть: безумие объяснялось как «регрессия» к младенческому состоянию. Считалось, что из-за психологической травмы либидо (энергия) человека полностью отворачивается от внешнего мира и направляется внутрь себя (первичный нарциссизм). Человек как бы «закукливается» в своих фантазиях, теряя связь с реальностью. В глазах общества: больной казался загадочным, «ушедшим в свой мир». Возник образ безумца как человека, живущего в мире символов и снов, который невозможно расшифровать. Взгляд врача: попытка найти скрытый смысл в бреде и галлюцинациях, поиск детских травм, хотя на практике это редко приводило к успеху при тяжелых формах шизофрении. Итог: чем это отличалось от 2025 года? В «архаичные» времена (1890–1950) [про лоботомию и электрошок ещё забыли - тогда это уже было, причём в впечатляющих масштабах, особенно в США, стране-дурдоме] доминировал пессимизм. Если современная психиатрия 2025 года видит в болезни сложный сбой, который можно корректировать (биопсихосоциальная модель), то ранняя психиатрия видела в ней приговор. Больной был либо «жертвой плохой крови», либо «человеком с гниющим мозгом», либо «беглецом от реальности», но во всех случаях он фактически исключался из человеческого сообщества.

- Но в любом случае и сейчас шизофреник - инвалид и болезнь его хроническая и, грубо говоря, не лечится? Клиника просто купирует психоз и помогает в адаптации и только - это лечение симптомов, а не болезни. Она ведь неизлечима?
- Вы правы в своем скептицизме: на сегодняшний день медицина действительно не умеет «исцелять» шизофрению в том смысле, в каком мы лечим аппендицит или инфекцию — то есть устранить причину раз и навсегда, вернув мозг в исходное состояние. Однако научный консенсус 2025 года вносит важные уточнения в понятия «хроническая болезнь» и «инвалидность». Лечение симптомов vs Лечение болезни. Вы абсолютно правы: современные препараты — это «химический костыль». Они блокируют избыток дофамина, чтобы убрать галлюцинации и бред (купирование психоза). Они не исправляют генетическую структуру и не восстанавливают поврежденные нейронные связи. Новость 2024–2025 гг.: новые препараты начали работать с ацетилхолиновой системой, что позволяет не просто «глушить» мозг, а улучшать когнитивные функции (память, внимание). Это уже шаг от простого купирования к частичному восстановлению качества мышления. Шизофрения как «сахарный диабет мозга». Врачи официально используют аналогию с диабетом: диабет неизлечим, но при постоянном приеме инсулина человек живет полноценной жизнью. Около 20–30% пациентов при адекватной терапии выходят в «функциональное выздоровление»: они работают, заводят семьи и внешне неотличимы от здоровых, пока принимают поддерживающее лечение. Всегда ли это инвалидность? Один-два психоза в жизни, затем длительная ремиссия на малых дозах лекарств: инвалидность им часто не требуется. Средняя группа: периодические обострения, необходимость социальной поддержки, частичная трудоспособность. Тяжелая группа (около 15–20%): те самые «хронические инвалиды», которым не помогает современная химия. Именно для них шизофрения остается приговором к социальной смерти. Почему нельзя вылечить окончательно? Потому что к моменту первого психоза мозг уже структурно изменен. Процесс начинается еще в утробе матери или в раннем детстве (нарушение миелинизации волокон). К 20 годам, когда звучит диагноз, мы видим результат процесса, который шел годы. «Вылечить» это — значит «пересобрать» мозг заново, что пока остается за гранью возможностей науки. Итог: да, технически шизофрения остается хроническим, неизлечимым заболеванием. Современная медицина лишь отодвинула «стену» безумия, позволяя многим не превращаться в «овощ» и не жить в больнице, как это было 100 лет назад. Но биологический дефект остается с человеком на всю жизнь.

- И стигматизация, "клеймо" всё так же осталось? И синдром "белой палаты" (от которой трудно не сойти с ума)?
- Несмотря на прогресс медицины, стигматизация и институциональный стресс («синдром белой палаты») остаются серьезнейшими проблемами, которые зачастую калечат пациента сильнее, чем сама болезнь. Хотя просветительские кампании идут десятилетиями, на бытовом уровне отношение изменилось мало: социальная смерть: Диагноз «шизофрения» по-прежнему воспринимается обществом как черная метка. Человек мгновенно лишается доверия: любое его эмоциональное проявление (гнев, грусть, радость) окружающие начинают трактовать как «признак обострения». Дискриминация при найме: даже при полной ремиссии и высокой квалификации, узнав о диагнозе, работодатели в 80% случаев находят повод для отказа. Человек попадает в ловушку: чтобы социализироваться, нужна работа, но работа закрыта из-за клейма. Самостигматизация: это самое страшное последствие. Пациент принимает мнение общества о себе («я сломанный», «я опасный», «я никчемный»), что убивает волю к выздоровлению. Синдром «белой палаты» (Институционализм): проблема «сойти с ума от самой больницы» никуда не исчезла. Сенсорная депривация: закрытое отделение — это мир без личного пространства, без права на замок, с кафельными стенами и однообразным режимом. Мозг, лишенный нормальных стимулов (природы, музыки, выбора еды, общения), начинает деградировать еще быстрее. Утрата субъектности: в больнице человек перестает быть личностью и становится «объектом манипуляций». За него решают, когда спать, когда есть и что чувствовать. Длительное пребывание в такой среде атрофирует навыки самостоятельной жизни. Парадокс лечения: чтобы вылечить психоз, человека изымают из социума, но сама процедура изъятия и пребывания в «белой палате» лишает его шансов на возвращение в этот социум. Есть ли изменения? В 2024–2025 годах наметились два противоположных тренда: в развитых странах: переход к «общественной психиатрии». Больных стараются не класть в больницы, а лечить в малых группах, в обычных квартирах под присмотром врачей, чтобы избежать «белой палаты». Реальность большинства: в отсталых странах (включая РФ) сохраняется старая модель: огромные диспансеры, решетки на окнах и изоляция. Резюме: в 2025 году диагноз «шизофрения» — это всё еще не только биологическая болезнь, но и социальное изгнание. Человек борется на два фронта: против своих галлюцинаций и против системы, которая через «белую палату» и «клеймо» лишает его человеческого достоинства. Наука научилась подавлять дофамин, но так и не научилась возвращать обществу сострадание к тем, кто «не такой как все». [Случай Абдуля/Елькина, конечно, наиболее иллюстративен]

(продолжение)